К 150-летию со дня рождения Исаака Ильича Левитана издательство «Наш ИЗОГРАФ» выпустило новый каталог живописи современных российских художников – «Традиции русского пейзажа». Наследие Левитана и сейчас оказывает сильное воздействие на развитие художественного мышления и профессиональное совершенствование художников — наших современников. Картины Левитана спустя многие годы после их создания не утратили ни оптимистического своего выражения, ни свежести живописи. Творчество и талант этого выдающегося мастера, его вклад в отечественную культуру прочно вошли в историю мирового искусства.

Альбом, выполненный на высоком полиграфическом уровне, в твердом переплете, включает публикацию цветной фотографии художника, цветные репродукции произведений автора и биографическую справку на двух языках. Рекламные экземпляры альбома представляются в Российскую академию художеств, Творческие союзы, музеи, галереи и выставочные залы в России и за рубежом, Культурные центры и различные общественные организации, а также в ведущие библиотеки и книжные собрания. Для участников альбомов издательство “Наш Изограф” предполагает художественные выставки в течение 2010-2011гг. в центральных выставочных залах и ведущих галереях Москвы.

Мне приятно сознавать, что и мои скромные картины вошли в этот прекрасный каталог на равне с другими современными художниками России. Подбирая материалы для каталога, я выделила одну из основных картин – «Весна в Плесе». И это не удивительно, ведь Плес — это муза Исаака Левитана, не одну прекрасную картину написал он в этом маленьком, но необыкновенно живописном, уголке русской земли.

Привожу вступительную статью Юрия Нехорошева, открывающую собой каталог живописи «Традиции русского пейзажа».

Тайна Левитана

Чтобы выявить суть творчества художника, мы сравниваем его искусство с соседствующими по времени произведениями. Значит, чтобы оценить творчество Левитана, мы вправе вспомнить работы пейзажистов XIX века. На заре столетия ведущая роль отводилась картинам М.Воробьёва, А.Венецианова, Г.Сороки, далее – Л.Каменева, М.Клодта… Особенный успех имели пейзажи И.Шишкина. Новое движение обозначили картины Ф.Васильева, работы В.Поленова, полотна А.Куинджи, И.Айвазовского…

В некрологе о своём учителе Левитан сказал довольно резко: “До “Грачей прилетели” (1871) Саврасова в русском пейзаже царствовали псевдоклассические и романтические направления. Саврасов сюжетом для своих картин старался отыскать простые, часто глубоко трогательные, печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. У Саврасова появилась лирика в пейзаже и безграничная любовь к своей родной земле”.

С Левитаном можно и не согласиться. Многие художники до передвижников и сами “обличители пороков самодержавия”, создавали картины, в которых тоски и горя хоть отбавляй. Вспомним хотя бы Перова “Проводы покойника” (1865), “Последний кабак у заставы” (1868).

Пристрастность к творчеству Саврасова у Левитана возникла во время занятий в Училище живописи, ваяния и зодчества. Старый мастер угадал в юноше особенное дарование. И Левитан платил любовью к учителю, поклонением перед его искусством.

В популярном журнале “Нива” (1908) журналист С.Шпицер опубликовал воспоминания о семье Левитанов, со слов шурина и сестры художника. Отец – Илья Абрамович Левитан – родился в Ковенской губернии в патриархальной, богатой еврейской семье. Окончив раввинское училище, Илья Абрамович пристрастился к французскому и немецкому языкам.

Перебравшись в Ковно, где французская компания сооружала мост, он служит переводчиком. После постройки моста Илья Абрамович работает здесь же кассиром на железнодорожной станции. Потом был переведён на станцию Кибарты, где 30 июня 1860 года у него родился сын Исаак Левитан. Теперь в семье росли двое сыновей и две дочери. Начальство перебрасывает Илью Абрамовича по разным железнодорожным узлам, и он уезжает в Москву, где не находит постоянной работы. Семья из шести человек существует на грошовые уроки, которые отец даёт в небогатых семьях. Вскоре умирает мать, затем отец. Четверо сирот живут на подаяния. Семья распалась.

Сестры художника впоследствии устроились на службу. Альфред – старший брат – поступает в Московское училище живописи и ваяния. Исаак не обнаруживает особых пристрастий к рисованию. И всё же, под влиянием брата-студента подаёт Прошение о принятии его в училище.

Нищета крепко сдружилась с будущим живописцем. Штопанный-перештопанный клетчатый пиджак и дырявые ботинки не располагают к знакомствам. Студент стесняется даже стоять в буфетной очереди. Дожидался, когда толпа схлынет, и обрезки колбасок и хлеба подешевеют.

Неожиданно П.Третьяков приобретает с ученической выставки картину Исаака Левитана “Осенний день. Сокольники”. Автору недавно исполнилось девятнадцать лет. К этому времени у Левитана не мало Серебряных медалей за рисунки и этюды. Но педагоги не уважают Саврасова, а заодно и его любимчика. Левитану отказывают при окончании учебы в звании классного художника. Он всего лишь учитель рисования и чистописания в гимназиях.

Однако общее собрание “Товарищества передвижных художественных выставок” принимает молодого живописца в число своих экспонентов (1884). Весной следующего года Левитан пытается покончить жизнь самоубийством. Но парадокс – в это же время мастер пишет свои самые жизнерадостные картины: “Золотая осень”, “Свежий ветер. Волга”, “Март”, “Весна. Последний снег”.

Красавец Левитан – уже богато и со вкусом одет – увлекается женщинами, и многие отвечают взаимностью. М.В.Нестеров вспоминал: “Появление Левитана в Большом театре, красивого своей серьёзной восточной красотой, останавливало на себе внимание многих, и не одной сердечко, полагаю, билось тогда трепетно, учащённо”.

Левитан быстро вырос до поэта тихой русской красоты. И странно видеть в его житейском пути, идущего к вершине успеха на всех выставках, приступы отчаяния. Наверное, мы никогда не узнаем всех глубин левитановской души, но, может быть, уловим её некоторые особенности, а может быть, и тайны.

Совсем не случайно быстро подружились Чехов и Левитан. Общеизвестна их ссора из-за рассказа “Попрыгунья”, где в образе хозяйки гостеприимного дома Левитану померещился живой прообраз – его очень близкая приятельница, художница С.Кувшинникова, с которой он много раз был в поездках по Волге и Подмосковью.

Можно предположить, что некоторые черты Левитана и в персонаже “Дамы с собачкой”. Чехов открыл в образе Гурова свою художественную философию: “У каждого человека под покровом тайны, как под покровом ночи проходит его настоящая,самая интересная жизнь. Каждое личное существование держится на тайне” (А.Чехов). Подробнее у Н.И.Сухих “Проблемы поэтики А.П.Чехова”: “Тайна Левитана не проста – его портреты пишут В.Серов, В.Поленов, его картины приобретает Третьяков. Но художник второй раз стреляется. Любит самозабвенно природу и убивает её. Однажды, будучи в компании с Чеховым весной на тяге, Левитан вдруг вскинул ружьё и подстрелил вальдшнепа. В письме к издателю А.Суворину писатель сообщает о странном поведении для охотника. Подранок смотрит с удивлением. Левитан морщится, закрывает глаза и просит умертвить птицу. “А вальдшнеп продолжает смотреть на нас с удивлением большими чёрными глазами”. Был и второй случай. Уже в компании с Кувшинниковой. На берегу пруда Левитан вдруг вскинул ружьё и застрелил чайку. Бессмысленное убийство… Осознав это, он отложил охоту. Был такой случай- один из талантливых учеников Левитана П.Петровичев спросил его:

- Я слышал, вы на охоту за дичью ходите… Это хорошо?
- Да, верно, нехорошо, но это страсть.
Я борюсь с этой страстью…

Может быть, в этом сказалась “Ночь” Левитана?
Чехов написал на мотив убитой без всякой надобности птицы пьесу. Символ “Чайки” до сих пор держится на занавесе Московского Художественного театра. Тайна души Левитана (“Ночь”) не проста. В чём это сказывалось ещё?

Отправившись по совету врачей лечиться за границу, он пишет Васнецову из Ниццы: “Воображаю, какая прелесть теперь у нас на Руси – реки разлились, оживает всё. Нет лучше страны, чем Россия. Только в России может быть настоящий пейзажист”. В письме Н.Касаткину откровенничает: “Наша сущность, наш дух может быть покоен у себя, на своей земле, среди своих, которые, допускаю, минутами могут быть неприятны, тяжелы, но без которых ещё хуже!” И – Чехову из Германии: “Недели через две еду в Россию, куда смертельно хочется. Хоть и дикая страна, а люблю её!”.

Стреляться от тоски и так любить тихую российскую печаль… Вероятно в этом есть и что-то лермонтовское:
Люблю Отчизну я, но странною любовью.
Не победит её рассудок мой.
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень.
И в праздник, вечером росистым
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.

Поэт тоже чувствовал в нищете России не только горе. А пьяные мужички часто мелькают и в рассказах Чехова. Левитану всего яростнее вонзилась в грудь копеечка, которую в его этюдник положила, крестясь, нищая старушка из толпы богомольцев, идущих в храм. Что искали они возле икон? Физического и душевного исцеления. И в русском искусстве разговор о душе не иссякал. Полезно вспомнить такой эпизод. Молодой Крамской написал очень похожий этюд старика-крестьянина. Однако сам натурщик отнёсся к своему изображению критически:

- Ты, может, то и нарисовал, а душу забыл.
- Как же душу рисовать? – обиделся художник.
- А это уже твоё дело – не моё.

Этот эпизод приводит в воспоминаниях писатель и режиссёр В. Немирович-Данченко. Интерес к “душе” становится для Крамского самой характерной особенностью. Он укрепляется в традиции беседовать со своей моделью во время сеанса, выбирая позу, поворот головы, жест рук неожиданно для портретируемого. Беседуя с моделью во время сеанса, стремится выявить особенности характера. Поэтому в большинстве изображений нет застылости. Они одушевлены напряжённой работой мысли. В беседах Крамской не терпел “болтовни”, как и в своих картинах. Это характерно и для Левитана. Он отбрасывал “болтовню деталей”, стремясь выразить душу природы.

Советское искусствознание избегало проблем о Боге, о душе, о её тайнах. Может быть, настало время прислушаться к древним легендам. Они говорят о том, что весь мир создан Богом. В своём созидании он переходил от низших форм к высшим. Поэтому душа существует в растениях, рыбах, птицах, животных и как венец сущего – в человеке. Но душа человека получила совершенство, благодаря Его дуновению. Она создана по Образу и Велению Божию. Её особенность – в единстве духовного и бессмертного, в способностях разума и дара слова.

Полемизируя с Шиллером, утверждавшим, что вместе с гибелью мифов о богах, погибла и вера в духовность природы, Тютчев возразил:

Не то, что мните вы, “природа”:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.

О языке природы, о том, что он может поведать о душе человека и даже о душе нации – и являет нам творчество Левитана.
Тайна Левитана двойная – любить природу до самозабвения и бессмысленно убивать.

Страдая, он сообщает Чехову: “Я никогда ещё не любил так природу, не был так чуток к ней, никогда ещё так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всём, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддаётся разуму, анализу, а постигается любовью. Без этого чувства не может быть истинный художник. Многие не поймут, назовут, пожалуй, романтическим вздором – пускай! Они благоразумнее…

Но это моё прозрение для меня – источник глубоких страданий. Может ли быть, что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть Бога во всём и не уметь, сознавая своё бессилие, выразить эти большие ощущения?” Может быть, в этом “ночном” существовании таланта, и заключена тайна многострадальной души великого художника? По определению М.Салтыкова-Щедрина, книга писателя-таланта: “Это сокращённая Вселенная. Каждый большой писатель наносит на её карту свой материк”.

Героическое состояние мира – главнейший интерес Л.Толстого; трагическое состояние общества у Ф.Достоевского; скучное прозябание людишек у Чехова. Ушли в прошлое владельцы разоряющихся усадеб, замотанные земские врачи, несчастные мужики, чиновники. Ушли персонажи рассказов и пьес, но остались нравственные противоречия, ситуации – тайные страдания их “ночной” жизни – поэтому знаменит Чехов и сегодня.

Левитан восхищался строками Баратынского, поэтический герой которого “Секреты древних листьев понимал и чувствовал трав прозябанье”. Всю свою короткую сорокалетнюю жизнь художник мечтал эти тайны постичь и выразить в картинках.

Какой же “материк” запечатлел на карте мирового искусства Левитан? Говорят – “тайну русской души”, о которой славянофилы и западники десятилетиями слагали свои полемические статьи, а сегодня пишут и наши “новые демократы”?? Произведения пейзажиста – не темы в этом споре. На груди Левитан носил мешочек с глиной, веря, что родная земля облегчит и болезнь сердца.

В письме Третьякову, за три года до смерти, радуясь, что его картина “Над вечным покоем” попала в знаменитое собрание, Левитан пишет: “Я счастлив сознанием того, что моя работа у Вас. В ней я весь со всей моей психикой, со всем моим содержанием”.

Суть этого шедевра Левитана каждое новое поколение зрителей воспринимает по-своему. Для одних это “Со святыми вечный упокой”; для других – повод для раздумий о сложностях бытия; для иных – красивое состояние природы, бесконечной в своих вариациях тона, цвета, ритмов.

В мировой истории поэтического искусства прослеживаются образы-символы демонов. О них писал и Тютчев:

Огни зарницы огневые.
Воспламеняясь чередой.
Как демоны глухонемые
Ведут беседу меж собой.

Левитан сердцем чувствовал, всей судьбой своей “днём” и “ночью” страдал от влияния “глухонемых демонов”.

Когда Левитан писал “Над вечным покоем”, Софья Кувшинникова, по его просьбе, играла “Героическую симфонию” Л.Бетховена. Живописцу удалось понять и передать “трав прозябание” и “величие бесед демонических сил”, о которых мы так часто читаем сегодня.

Каждый раз, слушая классику, мы что-то вспоминаем, волнуемся, и всё же остаёмся просветлёнными, как после слезами омытой молитвы. “Героическая музыка” застыла в левитановских холстах. Это не “упокой”, это “Битва победителей” – это “Свежий ветер. Волга”, “Золотая осень”…

В чём же секреты искусства Левитана? Мастер утверждал: “Этюд” – не скоропись, не “болтовня” деталями, а средство изучения. Надо долго искать натурный сюжет, чтобы он отвечал твоему душевному состоянию.

Иногда надо ждать момента, когда туча закроет солнце, и чётче выявятся обобщённые полутона. Пишите этюды облаков, стремясь схватить их движение, выяснить взаимовлияния непрерывно меняющихся форм.

Однажды Левитан дал задание ученикам поработать над темой “Тучки небесные, вечные странники…”, увлёкся сам и начал писать “Озеро” – последнюю картину, которую хотел назвать “Русь” (1900). Строго предупреждал учеников: “Не пишите портреты природы”.

Но одновременно он восхищался фотографиями и сообщал знаменитому учёному К.Тимирязеву своё мнение, о его брошюре “Фотография и чувство природы”: “Ваша мысль, что фотография увеличивает сумму эстетических наслаждений, абсолютно верна”. Часто говорил о картине как о разгадке тайны природы: “Картина – это образ, профильтрованный через душу художника, его темперамент”. Учитесь видеть “божественное нечто, разлитое во всём. Оно постигается не разумом, а искренней любовью. Без этого сильного чувства невозможно стать истинным художником”.

Уже первый биограф Левитана С.Вермель в брошюре (1902) отметил философское содержание картин Исаака Ильича. В них “контраст между вечной гармонией в природе и нарушением этой гармонии в человеческой жизни. Левитан в природе находил примирение, и отдохновение от мучивших его душу вопросов и сомнений”. Эти вопросы: “зачем мы живём, зачем страдаем” волновали Л.Толстого, В.Соловьёва, А.Чехова, М.Горького…

Это были большие вопросы эпохи”. Эти же мысли уносили в сердцах своих и зрители самого значимого в начале XX века Московского общедоступного Художественного театра. Левитан выразил красками мысли не только писателей, но и композиторов – П.Чайковского, М.Мусоргского, А.Скрябина…

Отмечая 150-летие со дня рождения Левитана, невозможно не вспомнить и его мечту – создать Дом Пейзажа.

Юрий Иванович Нехорошев,
Заслуженный деятель искусств России,
Почётный член Российской Академии художеств

Издательство «Наш ИЗОГРАФ»
www.nashizograf.ru
Москва, улица Гончарная, д.7/4
Телефон: 8-916-591-5713, 8-903-122-8430,
телефон офиса и факс: 628-37-58 (доб.105).